Невиновная 1 сезон смотреть онлайн - LordFilm

Елена стояла посреди своей новой, почти пустой комнаты, глядя на облупившуюся краску на стенах, и думала, как быстро всё может рухнуть. Ещё недавно её жизнь была похожа на тёплую лампу, что светила в их уютной квартире: Андрей заваривал ей травяной чай, Вика рисовала на старом столе свои кривые солнышки, а она, вернувшись с работы, падала на диван и смеялась, рассказывая, как очередной клиент назвал её "волшебницей". Её руки — её сила, мягкие, но точные — умели разгонять боль в чужих спинах, а дома они гладили Вику по голове, пока та не засыпала с улыбкой. Елена всегда мечтала о своём деле, о маленьком массажном кабинете, где она могла бы включать тихую музыку и ставить свечи с запахом мяты. И Андрей, её Андрей с его добрыми глазами и привычкой подшучивать над её вечной суетой, подарил ей это. "Лен, теперь ты сама себе хозяйка, — сказал он, сияя, как мальчишка. — Зоя нашла идеальное место". Елена тогда чуть не расплакалась, обняла его, а Вика прыгала вокруг, крича: "Мама теперь большая начальница!"

Но этот светлый день оказался ловушкой. Елена до сих пор помнила, как всё началось. Она стояла в своём кабинете, расставляла бутылочки с маслами, когда дверь с грохотом распахнулась. "Руки за голову! Обыск!" — крикнул кто-то в форме, и она замерла, сжимая в руках полотенце. Они рылись в её вещах, переворачивали столы, а потом один из них, с неприятной ухмылкой, вытащил из-под шкафа свёрток. "Твоё?" — спросил он, хотя явно не ждал ответа. Елена закричала, что это не её, что она знать не знает, откуда это, но её голос дрожал, а в голове крутилось: "Это сон, это не со мной". Она посмотрела на Зою, которая стояла в углу, но подруга только опустила голову, будто её там и не было. Андрей пришёл позже, обнял её, шепнул: "Мы разберёмся", но в его взгляде мелькнуло что-то тёмное, что она тогда не поняла. А потом суд — холодный зал, чужие голоса, слова адвоката, что тонули в шуме её собственных мыслей. Елена сидела, сжимая кулаки, и ждала, что Андрей скажет хоть слово. Но он молчал. А её увели.

Тюрьма стала для неё другим миром — серым, холодным, где время тянулось, как липкая смола. Елена научилась молчать, когда соседки по камере орали из-за лишнего куска хлеба, и прятать слёзы, когда надзирательницы шипели: "Шевелись, наркоманка". Ночами она лежала, глядя в потолок, и вспоминала, как Вика однажды притащила ей мокрый зонтик и сказала: "Мам, я спасла его от дождя!" Эти слова грели её, когда пальцы мёрзли на тонком одеяле, а сердце ныло от тоски. Она мечтала, как выйдет, обнимет дочку, спросит у Андрея, почему он бросил её одну. Но когда её отпустили по УДО, она шагнула в пустоту. Дома не было никого — ни Вики с её звонким смехом, ни Андрея с его привычкой разбрасывать носки. Квартира стояла голая: только старый чайник да пара Викиных рисунков на полу. Елена упала на колени, прижимая эти бумажки к груди, и зарыдала так, что голос сорвался на хрип.

Теперь её жизнь превратилась в бесконечный поиск. Она звонила всем, кого знала, ходила по знакомым, но люди либо отводили глаза, либо бормотали: "Не в курсе". Зоя, которая когда-то пекла ей пироги и болтала о всякой ерунде, теперь лепетала: "Лен, я не знаю, он просто пропал". Елена чувствовала, как внутри кипит что-то горькое и острое. А ещё был Олег Коломыйцев — инспектор по УДО, который смотрел на неё, как на тень, что вот-вот растворится. Высокий, с пропахшим табаком пиджаком и голосом, будто ржавый замок, он приходил к ней с вопросами: "Где была? С кем говорила?" Елена ненавидела его — его мрачный взгляд, его манеру цокать языком, его уверенность, что она виновата. Однажды она сорвалась: "Моя дочь пропала, а вы тут ищете, за что меня посадить! Помогите мне!" Олег выдохнул дым, прищурился и сказал: "Докажи, что не врёшь. Тогда посмотрим".

Это "посмотрим" стало её соломинкой. Елена начала рассказывать — про Андрея, который был её первой любовью, про Зою, которая всегда была рядом, про тот день, когда её мир разлетелся на куски. Она говорила, а слёзы текли сами, но она не вытирала их, потому что хотела, чтобы он увидел её боль. Олег слушал, хмурился, а потом бросил: "Копай мужа. Слишком гладко он исчез". Елена задохнулась. Андрей? Её Андрей, который каждое утро целовал её в висок и смеялся над её привычкой забывать зонтик? Но чем больше она думала, тем больше замечала: его поздние звонки, его нервозность, когда она спрашивала про деньги. А Зоя? Она вдруг стала реже звонить, а недавно Елена видела её в кафе — с новой сумкой и маникюром, который стоил больше, чем Зоя могла себе позволить.

Они с Олегом начали рыться в прошлом. Он, хоть и бурчал, что "ты мне не детектив", оказался цепким — находил людей, вытягивал из них слова, которые те прятали. Елена вспоминала всё: как Андрей однажды вернулся с синяком на скуле, как Зоя слишком уж хвалила тот кабинет. Однажды ночью, сидя в своей комнате, она перебирала старые вещи и нашла коробку с их семейными фото. Там, среди снимков с Викиного первого шага, лежал чек — оплата за аренду, но не на имя Зои, а какого-то незнакомца. Елена вспомнила сериал Невиновная, где героиня нашла правду в старых письмах, и побежала к Олегу. Он, выслушав, кивнул: "Проверим".

Через неделю они нашли Андрея. Он жил в маленьком городке, в доме с покосившейся крышей. Когда Елена вошла, её ноги подкосились — Вика сидела на полу, играя с кубиками, и, увидев её, закричала: "Мама!" Елена обняла её, вдыхая её запах — смесь шампуня и детской радости, и плакала, пока слёзы не кончились. Андрей стоял в стороне, бормоча: "Лен, я не хотел, меня заставили". Заставили? Кто? Те, кто подкинул наркотики? Олег, глядя на них, сплюнул в сторону: "Радуйся, что она жива. А с ним разбирайся сама".

Елена не знала, что делать с Андреем — ненавидеть или понять. Но Вика была рядом, и это перекрывало всё. Олег, уходя, бросил: "Докажи, что справишься. Ради неё". И она кивнула. Ради Вики она готова была пройти через что угодно — простить предательство, довериться тому, кого считала врагом, и заново построить жизнь. Она сидела, глядя на спящую дочку, и впервые за долгое время почувствовала, что дышит чуть легче. Может, этот путь, полный боли и открытий, всё-таки приведёт её к новому началу — не идеальному, но своему.